Титановые глубины

Михаил сидел на старом деревянном причале яхтклуба, что на Жуковом острове, уткнувшись взглядом в спокойные воды Днепра. Ветер теребил его волосы, но он не чувствовал его холод. Мысли о былом вновь влекли его назад, в те дни, когда он работал водолазом в Балаклеве, когда всё, что его окружало, казалось таким близким и понятным. Но всё изменилось, когда его коллеги и их смелые пассажиры погибли в Атлантике в батискафе «Титан».

Тогда они все были уверены, что расчёты, сделанные для глубинных погружений, правильны. Ошибка — крохотная, невидимая глазу — стоила им жизни. Никто не мог предсказать, что давление на глубине, где они работали, окажется сильнее из-за "стальной флуктуации" воды на стыке температур, а гладкий материал, проверенный в стабильной среде постепенного нагрева и постепенного охлаждения, окажется лишь лабораторной иллюзией безопасности. В реальности - опасно не столько величина плотности и глубинное давление, сколько допустимые флуктуации температуры воды для материала конструкции. Но произошла беда, несмотря на все инновационные композитные материалы, наукоёмкие расчёты и опыт инженеров. Михаил почувствовал ту самую смертельную ошибку — ошибки, сделанные не только в технических расчётах, но и в самом подходе к природе.

Он знал, что природа не терпит насилия. Глубокие воды, в которые они погружались, должны были стать частью их путешествия, но не во власти жесткой науки, а в гармонии с движением воды. Не понимая этого, они пытались подчинить себе силы, не видя в них партнёрства, а только объект для эксплуатации. Этот урок Михаил усвоил слишком поздно.

Основное заблуждение людей, утративших способность эффективно взаимодействовать с потоками различных динамик и температур, заключается в попытке контролировать или манипулировать энергиями через силы, связанные с торможением, остановкой или разрушением. В этой парадигме силы движения воспринимаются как нечто, что необходимо «обуздать», а устройства проектируются так, чтобы бороться с сопротивлением, а не с усилением гармонии с окружающей средой, как это подсказывал Виктор Шаубергер.

Шаубергер открыл, что вода при охлаждении до определенной температуры (4 градуса Цельсия) становится значительно «жестче», подобно стали, и эта уплотненная вода могла сдвигать тяжелые объекты, такие как бревна, с большой скоростью и мощью. Это открытие кардинально отличалось от принципов, которые мы сейчас используем в современных устройствах, поскольку традиционные двигатели и системы, основанные на внутреннем сгорании или других типах замкнутого цикла, ориентированы на «преодоление» сил — это всегда борьба с внешним сопротивлением и создание силы через разрушение (например, сжигание топлива).

Шаубергер и Тесла на практике предполагали, что существует гораздо более эффективное и гармоничное использование природных потоков, где взаимодействие с окружающим пространством и энергиями является частью самого процесса. Вода, воздух, или другие среды могут быть не просто материалами для получения энергии, а источниками управления, которые непосредственно соединяют энергетические потоки в единую гармоничную систему.

Современные устройства часто проектируются так, чтобы «бороться» с сопротивлением окружающей среды (например, с воздухом или с водой), не понимая, что основной задачей должно быть именно усиление природных потоков. Почему же мы до сих пор не создали школу, которая развивала бы проекты, вдохновленные подходами Шаубергера и Теслы? Причины кроются в глубоком заблуждении общества относительно самой природы энергии и её «управления». Механизмы, построенные на взаимодействии с окружающей средой, не созданы для нашей цивилизации, потому что требуют совершенно другого подхода и восприятия: слияния с природными потоками, а не с их подавлением.

Если бы мы начали исследовать эти подходы, то могли бы создать устройства, которые, например, использовали бы принцип "полостей Шаубергера", где поток воды или воздуха вокруг объекта создавал бы не только механическое движение, но и принципиально новые способы управления. Представьте себе объект, в котором вокруг кабины пилота будет циркулировать поток воздуха или воды, создавая эффект невесомости или устойчивости, словно в управляемой вихревой структуре. Это не просто управление энергией, а возврат к гармонии с окружающим миром, где объект «вливается» в поток, а не борется с ним.

Такой самолет или ракета могли бы выглядеть как летающая тарелка, с многоуровневыми потоками, вращающимися вокруг кабины пилота. В этом случае пилот оказался бы внутри потока, а не снаружи, как в традиционном самолете, что могло бы выглядеть опасно, но при правильном взаимодействии с потоками и энергиями это могло бы создать невероятно эффективное и безопасное движение.

Если бы мы вернулись к этим концепциям, не игнорируя идеи Шаубергера, Теслы и других выдающихся изобретателей, мы могли бы выйти на новый уровень понимания энергетических процессов и создать устройства, которые не только эффективно управляют энергией, но и восстанавливают баланс с природой.

Титаны, костюмы и спуски

Михаил, сидя на одном из высоких балаклавских утесов, оглядывал своих учеников. Это были не просто водолазы. Он искал не только тех, кто готов был погрузиться в глубокие воды, но тех, кто мог бы стать частью своей окружающей среды, кто научился бы воспринимать её как нечто, с чем нужно работать, а не с чем-то, против чего надо бороться.

«Ты должен стать частью костюма!» — это была фраза старого учителя, которая постоянно вертелась в голове Михаила. Вроде бы простая, но в то же время глубоко философская мысль. Когда ты становишься частью оборудования, не чувствуешь его тяжести, а начинаешь работать с ним, контролировать его возможности, тогда ты начинаешь управлять процессом, а не сопротивлением. Это был принцип, которым он руководствовался, и он был убежден, что именно так нужно обучать тех, кто хочет спуститься в пучины.

Его методы иногда вызывали недоумение у других инструкторов. Перед тем как погружаться в воду, он учил своих учеников управлять горным велосипедом при спусках с крутых балаклавских гор. Он говорил, что таким образом они учат свои тела работать с ускорением, с гравитацией, с внешними силами, ощущать и контролировать их, не сопротивляться. Велосипед, как и любое другое оборудование, требовало того же уровня взаимодействия.

Но для Михаила этого было недостаточно. Он предложил ещё одно нестандартное занятие: научиться управлять быстрым конем. Лошадь, как и техника, была не просто средством передвижения. Это был живой механизм, который нужно было чувствовать, с которым нужно было слаженно работать, не ломая его, но гармонично используя его силу.

«А чьо! Молодец, если такой сообразительный!» — смеялись коллеги, когда узнавали о его занятиях с конями и велосипедами. Они не могли понять, как эти тренировки могут быть связаны с настоящим мастерством управления телом внутри процесса погружения. Для них это было лишним коммерческим интересом, возможно, выгодным для велосипедного и конного клуба, но не более того.

Но Михаил знал, что истинная цель заключалась в другом. Он учил своих учеников не только как спуститься в воду и выжить, но как взаимодействовать с процессами, которые они не могли бы контролировать, если бы не научились управлять своим телом и его реакциями. Каждый спуск под воду, по его мнению, был точно таким же спуском, как спуск с горы на велосипеде или скачки на лошади. Вода, как и ветер или грунт, имела свою динамику. И чтобы не бороться с этим, а наоборот, работать с её силами, нужно было научиться доверять своему телу и процессу.

Так, несмотря на шутки и сомнения окружающих, Михаил знал, что каждый, кто научится управлять не только телом, но и естественными силами природы, будет готов к тому, чтобы стать частью процесса, а не просто инструментом, который следует за ним. И, возможно, именно это и было истинным искусством — быть частью потока, а не пытаться ему противостоять.

100 лет назад Шаубергер, с присущим ему острым юмором, действительно высмеивал концепцию «усовершенствования» рек, как это произошло с рекой Рейн, чье русло было выпрямлено в попытке улучшить навигацию и логистику. В реальности, такая «оптимизация» привела к гибели речной экосистемы. Выпрямление русла уничтожило естественные вихревые процессы в потоке, которые играли ключевую роль в насыщении воды кислородом и поддержании её жизнеспособности. Шаубергер подчеркивал, что река не должна быть просто прямой дорогой для кораблей, а должна поддерживать свой естественный поток, сохраняя все естественные процессы, такие как кислородное обогащение воды через спиральные движения. Когда эти процессы были нарушены, экосистема реки разрушалась, а сама река становилась мертвой, как бы «поглощенной» человеческими попытками улучшить её.

Еще более ядовитым было его отношение к построению плотин и другим методам «управления» потоком. Он называл это «идиотизмом»: создаются плотины, которые останавливают природную энергию потока, а затем энергия из этой «поглощенной» воды извлекается через традиционные генераторы. Эта концепция основывалась на полном игнорировании принципа динамики воды — того, как её естественные движения и вихри могут служить источником энергии сами по себе, без необходимости в остановке потока. Такие методы, по мнению Шаубергера, разрушали связь человека с природой и приводили к утрате тех природных энергий, которые могли бы быть использованы гораздо более гармоничным образом.

Компания Vortex, с её проектами создания устройства SETUR, демонстрирует совершенно иной подход. Эти устройства ставятся вдоль течений рек или даже в небольших ручьях, и энергия создается за счет естественных вихрей, которые возникают в воде. Даже в малых водоемах можно генерировать энергию, используя естественные потоки воды, без необходимости выпрямлять русло или строить плотины. Такой подход восстанавливает баланс и использует природные силы в их естественном виде, без подавления потоков и гармонично их интегрируя.

Здесь важно вспомнить, что вся эта идея о «управлении» природными силами через насилие над природой коренится в страхе и инфантильности человека. Страх перед непредсказуемыми силами природы заставляет человечество «покорять» их, пытаться остановить и контролировать, а не учиться использовать их в их естественном движении. Этот страх и несоразмерный контроль — это проявление инфантильности, отказываться от стремления к гармонии с миром и природой, заменяя его на контроль и подавление. Таким образом, утрата естественных энергий, как например, энергия, которую может создать река в своем естественном движении, является следствием человеческого страха перед хаосом природы и стремлением взять её под полный контроль, не понимая, что этот подход, наоборот, убивает природные процессы, которые могли бы приносить огромную пользу.

Если бы мы смогли признать эту утрату как результат инфантильности и страха, возможно, мы начали бы смотреть на природу не как на объект, который нужно подчинить себе, а как на источник, с которым нужно научиться взаимодействовать. В этом заключается ключевая ошибка нашего подхода — попытка «управлять» энергиями, а не гармонично с ними взаимодействовать, в том числе, используя подходы Шаубергера и Теслы, которые были направлены на объединение с природой, а не на её покорение.

Люди и потоки жизни

Прошло время, и вот Михаил снова у воды, но уже не в поисках металлических чудес и глубоких погружений. Теперь, его взгляд изменился. Он часто вспоминал, как в Балаклаве они пытались строить идеальные системы для подводных исследований, такие как батискафы, которых не должен был бы тронуть ни один водяной поток. Они думали, что можно было бы «покорить» глубины, превратить их в объекты, подчиняющиеся строгим расчетам и механическим силам.

Но все изменилось после катастрофы. Михаил в свои последние дни в Балаклаве уже начал понимать, что ошибка кроется не в неправильных расчетах, а в самой идее — желании остановить поток, подчинить себе воду, пытаясь за счет неё что-то извлечь, остановить её движение, не понимая, что именно движение и энергия этих потоков и были источниками жизни и силы. Всё это прозвучало в его голове как откровение.

В яхтклубе, на Жуковом острове, он больше не искал глубоких, мёртвых вод. Он начал наблюдать за тем, как небольшие вихри играют на поверхности реки, как вода не только течет, но и завихряется, насыщаясь кислородом, создавая свою маленькую жизнь. Система, как когда-то описывал Шаубергер, — не борьба с потоком, а сотрудничество с ним, где взаимодействие с природой, а не с её остановкой, может дать истинную силу.

В этом был и урок, и спасение. Он не мог изменить судьбу своих коллег в «Титане», но теперь, сидя у воды, он знал, что продолжение их работы было бы возможно, если бы они поняли важность естественных вихрей, потоков и всех тех энергий, которые приходят с ними. Если бы они научились гармонично взаимодействовать с ними, а не пытались подчинить себе воду и её дикие силы.

Он тихо улыбнулся, глядя, как очередная бістроходная яхта после "зимней спячки" села на воду, оставляя после себя олні и завихрения воды. Уже совсем скоро начнется весна, а там и лето на Днепре, с его причудливыми мощными потоками, спокойными заводями возле Канева и огромными разливами на Киевском море и возле Балыко-Щучинки. Редкие хозяеа сегодня решаются проплывать дальше Канева и даже - жить в Украине. Линия фронта постепенно двигается по левому берегу Днепра и концу лета - старые маршруты для катеров и яхт яхтклуба могут быть утрачены и придется искать старые водные шляхи на Запад - Днестр, Дунай и  Припять. "Но кому это нужно?" - тут же подумал Михаил, вспомнив облупленные общественные места в Симеизе и Балаклаве. Он понимал - в природе мощного Днепра и в нём, старом аквалангисте, было больше энергии, чем требовалось для жизни и для просто - видимого движение воды. Это был поток жизни реки и человека, который не стоит пытаться сдержать.