Прошло лишь три дня, но мысленно Алексей все время возвращался к встрече в Давосе. Что-то недосказанное не давало ему покоя.
Зал форума в Давосе был полон. Умудренные опытом старейшины, философы, экономисты и стратеги, которым предстояло разобраться в устройстве нового мира, смотрели на Антроповича с ожиданием. За окном шел мелкий снег, белыми нитями стирая очертания гор.
Антропович стоял за кафедрой, чуть наклонившись вперед, словно прислушиваясь к чему-то незримому. Его голос был спокоен, но в нем звучала почти музыкальная уверенность.
— Демократия, несколько десятилетий комфорта... А затем глубокий кризис, — начал он. — Почему? Потому что свобода порождает варианты. Когда у вас двадцать пять возможных решений, вы запутываетесь. В итоге вы выбираете первое, что кажется правильным, и теряете путь. Люди превращаются в "лохов" — и тогда начинается большая война.
В зале раздался легкий шум, но Антропович продолжал:
— Война и кризис выгодны. Все остальные дела отступают, вся энергия концентрируется на одном: как выжить, как победить. Это естественное состояние системы, когда её сложность становится чрезмерной. Мы живем в эпоху, где каждая ошибка разрастается, как снежный ком, пока не охватит весь мир. И мир, чтобы двигаться дальше, должен снова пройти через тотальное разрушение.
Из рядов поднялся вопрос:
— Что вы предлагаете?
Антропович улыбнулся, словно предвкушая этот вопрос.
— Вы хотите простой ответ? В этом и состоит ваша ошибка. Простые ответы — это способ списать. А когда вы списываете, вы не понимаете самой сути задачи. Вот тут бы мой друг Коваленко сказал про "антропостатику". Это он назвал так попытку понять, как человек сохраняет себя как систему. Или взять Комиссаренко с его новой геометрией астральных линий. Мы привыкли видеть мир линейно, но он вовсе не таков.
Фройлен Си подняла бровь.
— Геометрия астральных линий? Что это значит?
Антропович сделал паузу, давая собравшимся время настроиться на его слова.
— Это идея о том, что каждый объект способен к самоопределению. Геометрия не как совокупность прямых и углов, а как сеть взаимосвязей, где всё влияет на всё. Вы не управляете объектами извне — вы создаете условия, при которых они сами выбирают свой путь. В этом, кстати, ключ к автономным системам будущего. Космос, транспорт, энергообеспечение — всё это станет возможным только благодаря такой геометрии.
— А рекурсивная эволюция Криштафовича? — спросил кто-то из первого ряда.
— О, это уже о системах, которые не только выживают, но и учатся на собственных ошибках. Криштафович говорил, что эволюция не заканчивается. Мы привыкли думать, что система совершенствуется и замирает. Но он доказывал обратное: каждая ошибка — это шаг вперед. Именно кризисы и катастрофы заставляют нас расти.
Антропович перевел взгляд на мужчину в дальнем углу.
— Вы много говорите о системах и кризисах. Но не кажется ли вам, что все эти концепции упираются в пределы человеческого ума? Даже ваша "геометрия" или "рекурсивная эволюция" всё равно ограничены нашим мышлением.
Антропович улыбнулся.
— Вы правы. Именно поэтому мы не можем полагаться только на человеческую рациональность. Наш мозг удивителен — 95 миллиардов нейронов, бесчисленные связи, — но он запутывается, когда пытается удержать слишком много вариантов одновременно. Однако, как говорил Дацюк, "Принцип дополнительности" — это ключ к пониманию, как работать с неопределенностью.
Фройлен Си нахмурилась.
— Принцип дополнительности?
— Дацюк предложил, что человечество нуждается в новой нейросреде, которая не забывает, как это делает наш мозг. Он назвал это "Принципом дополнительности". Наша рациональность всегда вынуждена выбирать: одно или другое. Мы видим ограниченную картину мира. А новая нейросреда, построенная на принципах нейросетей и их взаимодействия, способна удерживать обе стороны, все альтернативы, все парадоксы одновременно. Это не замена человеку, — он поднял палец, чтобы акцентировать внимание, — это дополнение. Как говорил Дацюк, эта система будет не просто хранить знания, но и напоминать нам о тех возможностях, которые мы забыли.
— Как человеческая память, — проговорил кто-то.
— Но гораздо больше, — возразил Антропович. — Это не просто хранение, это структурирование смысла. Представьте, что вы подходите к сложной задаче, как к шахматной партии, где есть тысячи возможных ходов. Мозг человека, даже самого гениального, выберет максимум один-два хода для анализа. А эта среда, — он сделал паузу, чтобы подчеркнуть значимость сказанного, — удержит их все.
— Вы говорите о чем-то вроде коллективного разума? — снова подала голос фройлен Си.
— Скорее, о том, как соединить индивидуальные усилия в систему, которая не теряет знаний. Война, кризис, катастрофа — это ведь то, что сбрасывает накопленные смыслы и знания на уровень "выживания". "Принцип дополнительности" — это попытка не дать этим смыслам исчезнуть.
— Но вы говорили, что войны всегда возвращаются... — мужчина из дальнего угла выглядел озадаченным.
— И это правда, — Антропович опустил голос, становясь серьезнее. — Но именно потому, что человечество снова и снова забывает о том, что оно уже знало. Принцип дополнительности — это мост между тем, что мы называем хаосом, и тем, что мы стремимся назвать порядком.
Он сделал паузу, окинув взглядом зал.
— Проблема в том, что люди хотят простых ответов. А когда они их не находят, они выбирают войну. Но новая нейросреда, как и геометрия Комиссаренко, или рекурсивная эволюция Криштафовича, или антропостатика Коваленко — это попытка показать, что сложность сама по себе не враг. Она - инструмент.
За окном снег всё еще падал, скрывая горы Давоса. Зал замер, осмысливая услышанное. Впервые за долгое время собравшиеся почувствовали, что даже посреди кризиса можно говорить не только о крахе, но и о будущем.
Антропович посмотрел на часы.
— А теперь, — сказал он с легкой улыбкой, — самое время для ваших вопросов.
Dr. Chaos
Далее читать:
https://vfranc.blogspot.com/2025/01/blog-post_91.html
В начало: Второй сезон. https://vfranc.blogspot.com/2025/01/blog-post_50.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий