Могучий варяг по имени Снорри стоял на палубе длинного корабля, рассекавшего холодные воды Балтики. Его светлые волосы, заплетённые в короткую косу, развевались на ветру, а широкие плечи скрывал тяжёлый плащ, подбитый мехом. На груди блестел медальон с руной Одина — знаком воина, поклявшегося защищать своих господ до последнего вздоха. Снорри был не просто воином — он был избранным членом варяжской гвардии, элитного отряда, чьи мечи служили Византийской империи.
Однако его нынешняя миссия отличалась от обычной службы при императорском дворе. Снорри был частью небольшого эскорта, сопровождавшего юную принцессу Гиту, дочку последнего англосаксонского короля Гарольда II, в её путешествии на восток. После падения её семьи в Англии и разгрома при Гастингсе судьба занесла девушку в суровые северные земли, а теперь её путь лежал в Византию — блистательную столицу Востока, где могущественные правители искали союзников и невест из благородных кровей.
Снорри помнил день, когда его выбрали для этой миссии. В холодном деревянном зале Новгорода, где на стенах висели щиты и копья, седовласый князь с суровым лицом посмотрел на него и сказал:
— Ты, Снорри, не только силён, но и предан. Ты будешь служить не мечу, а крови. От тебя зависит её жизнь. Если она погибнет — твоя душа отправится в Хель.
Снорри поклонился, принимая приказ. С тех пор он следил за принцессой, будто ястреб за гнездом. Гита, несмотря на юный возраст, была необычайно твёрда духом. Её гордая осанка и прямой взгляд говорили о том, что она — дочь королей. Она редко говорила о своём прошлом, но однажды, когда они шли по заснеженному лесу, Снорри услышал её слова, обращённые, казалось, к самой себе:
— Мой отец пал за свой народ, но его кровь течёт во мне. Я найду место, где могу стать больше, чем просто изгнанницей.
Путь к Константинополю был долгим и опасным. Они миновали бурные реки, густые леса, где бродили волки, и суровые горные тропы. Снорри не раз отбивал нападения разбойников, а однажды встал лицом к лицу с медведем, чтобы защитить принцессу. На его теле появились новые шрамы, но ни один удар не отвлёк его от цели.
Когда они прибыли в Константинополь, Снорри был поражён величием города. Высокие стены, золотые купола храмов и шум многолюдных рынков потрясали его северное воображение. Но он знал, что в этом блеске скрывались интриги и опасности. Император, принявший принцессу под своё покровительство, предоставил ей место при дворе, но вокруг неё начали плестись сети интриг.
Снорри, привыкший доверять лишь мечу, чувствовал себя неуютно среди придворных. Его прямолинейность и честность казались грубыми в мире, где слова могли быть опаснее клинков. Однако он не отступал. Он следовал за Гитой на всех приёмах, держась чуть позади, но всегда готовый выхватить меч. Его высокую фигуру в доспехах замечали все, и вскоре имя варяга стало известно при дворе. Одни называли его варваром, другие — верным псом принцессы.
Гита, тем временем, завоевала уважение своей мудростью и храбростью. Она изучала византийский язык, традиции и смогла завоевать расположение императрицы, которая видела в ней союзницу. Но самое главное — она не забывала, кто она такая. Снорри видел, как ночью, когда все покои погружались в сон, Гита доставала небольшой кинжал с гербом своего дома и смотрела на него, словно клянясь, что её род не исчезнет.
Однажды вечером, когда они стояли на балконе императорского дворца и смотрели на закат, Гита вдруг обернулась к Снорри.
— Ты, Снорри, был со мной во всех моих бедах. Почему ты остался? У тебя могла быть другая жизнь.
Снорри улыбнулся. Это была редкость для его сурового лица.
— Варяг живёт не ради себя, принцесса. Мой долг — защищать тех, чья кровь достойна. Ты — последняя ветвь великого дерева. Если ты падёшь, сгинет целый лес.
Гита молчала, но в её глазах Снорри прочитал благодарность, которая стоила ему больше всех сокровищ Константинополя.
Их история продолжалась. Гита вскоре стала частью великой политической игры, которая привела её к браку с Владимиром Мономахом. Но даже тогда Снорри остался рядом, всегда в тени, всегда готовый поднять меч за ту, чья кровь и дух связывали прошлое и будущее великих народов.
"Відлуння меча і крові"
Поема про варяга Сноррі й англійську принцесу Гіту
Fac duo sicut unum
(Роби двоє — як одне)
I. На палубі довгого човна
Могучий варяг на сході стояв,
Серед хвиль Балтики, де вітер грав.
Сноррі — із племені сіверних скал,
Син бурі, що світ за мечем пізнавав.
На грудях — медальйон, як клятва стара,
Руна Одіна — вічна варягам пора.
Та нині не бій, не скривавлений бій —
Він стереже тишу й дівочий спокій.
II. Принцеса Гіта — вигнанка
Вона — із дому, де мечі мовчать,
Король її батько — загинув як стяг.
Гастінгс палав, мов проклятий вогонь,
І Гіта тікала з тієї вітчизни в погонь.
Тепер же — у шаті, як лілія, чиста,
Мандрує до сходу, де марево міста.
Її серце мовчить, та у погляді — лід:
"Я знайду, де мій рід воскресне, як міт".
III. Сноррі і клятва
Сказав йому князь у залі з дуба:
"Ти, Сноррі, не зрадиш. Ти — меч і судьба.
Не служиш ти золоту, а крові живій —
Стань щитом для дівчини в цій боротьбі."
І варяг мовчки прийняв слова,
Клятвено стиснувши меча рука.
Відтоді мов тінь він ішов за нею —
Сильний, мов буря, мов тиша над землею.
IV. Шляхом вогню і снігів
Ліси і ведмеді, гірські перевали,
Від півночі — в схід, де імперії зали.
Сноррі в крові — заради життя,
Гіта — мов полум’я серед буття.
Вона — не слабка, хоч сама, наче мрея,
В словах її — віра, в очах — надія.
А він — мов граніт, що стирає час,
Та в тиші ночей — її слухає бас.
V. Константинополь — марево золоте
Вогні і куполи, блискучі палаци,
Де слово вбиває, як стріла в форматі.
Та Гіта трималась — мов королева,
А Сноррі — немов її тінь і фортеця.
У балах і змовах — лиш погляд його,
І знали всі: "Це пес із півночі. Ого!"
А вона — у мовчанні, з очима до неба,
Шепотіла: "Я тут не заради хліба".
VI. Сповідь на балконі
— Чому ти, Сноррі, не кинув цей шлях?
Твій дім — у лісах, у вітрах, не в шатах.
— Я не для себе живу, принцесо.
Твоя кров — як корінь дерева пресвятого.
Ти впадеш — загине весь ліс і рід.
Я — не герой, я — хтось, хто тримає світ.
Fac duo sicut unum — ми двоє, та одне.
Твій шлях — мій шлях. І хай він мене спалить.
VII. Шлюб і тінь
Гіта — в серпанку. Наречена князя.
Київ — її дім, де надія не гасне.
А Сноррі — в тіні, в латах, мов прадавній міф,
Сторожить спокій її нових снів.
Його не згадає літопис чи спів,
Та пам'ять живе у словах королев.
"Був варяг — не коханець, не князь, не поет —
А той, що тримав мій світ як обіт".
Від крижаних берегів і залізних морів Він відплив під штормовим вітром. Воїн, народжений із рунами та шрамом, Його серце було прив’язане до впалої зірки.
(Приспів) На вітрі, о, відважний Сноррі, Стережи вогонь, який ти поклявся врятувати. Крізь ніч і кров, крізь бурю і війну Світи їй, Полярна зірка.
Вона була трояндою зі зламаних тронів, Королевою у вигнанні, залишеною самотньою. З очима, як мороз, і душею, як полум'я, Вона носила свою скорботу, як ім'я.
(Приспів) На вітрі, о, відважний Сноррі, Стережи вогонь, який ти поклявся врятувати. Крізь ніч і кров, крізь бурю і війну Світи їй, Полярна зірка.
Крізь темний ліс і високу гору Він зберіг її в безпеці під небом. Заспіває його меч, задзвенить його щит — Для неї він кине виклик власному крилу смерті.
У залах із золота й шепоту брехні, Вона стояла сама, але наважилася встати. І коли вона обернулася і запитала його чому, Він просто вклонився і зустрівся з нею поглядом:
(Міст) «Fac duo sicut unum be...» «Два як один — навіки». «Не за золото чи царську корону, А за коріння, що не впаде».*
Вона вийшла заміж за князя залізною рукою, Щоб залікувати шрами розбитих земель. І все ж у натовпі він стояв здалека, Її тінь, меч і дороговказна зірка.
(Приспів – фінальний) Покатайся на вітрі, о, відважний Сноррі, Стежи обітницю, яку ти поклявся зберегти. Хоча королі можуть підніматися, а королівства падати, Любов, як твоя, переживе все.
Комментариев нет:
Отправить комментарий